Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 20 ноября 2015г.ИОНА
(Василевский (Васильевский) Иоанн Семенович) (18.02. 1763, Калуга - 22.06.1849, С.-Петербург), митр. Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузинского Экзархата РПЦ (1 окт. 1821 - 5 марта 1832). Род. в семье иконописца, причетника калужской ц. во имя блж. Василия Московского. В 8 лет Иван и его сестра осиротели и поселились в богадельне на попечении слепой бабушки, мальчик был вынужден просить милостыню. До 15 лет он не умел читать. По инициативе калужского благочинного, увидевшего однажды юношу и его бабушку, которые «копались в грядках огородов», в 1768 г. был определен в ДУ при Лаврентиевом калужском монастыре. В 1782 г., когда Иван окончил курс обучения, бабушка привезла внука в Москву и добилась приема у митр. Московского св. Платона (Левшина). Святитель дал ей 5 р. и назначил пособие, а Ивана определил в Перервинскую ДС, откуда за хорошую успеваемость юноша был зачислен в Троицкую лаврскую семинарию. В 1790 г. Иван закончил Славяно-греко-латинскую академию, ему было предложено место смотрителя Звенигородского ДУ, от к-рого он отказался и предпочел священническое служение в родном городе. Он женился на дочери причетника и 30 янв. 1792 г. был рукоположен во иерея. Зарекомендовал себя умным, образованным пастырем, кротким, чутким к нуждам прихожан; богослужения совершал с особым благоговением. 5 лет свящ. Иоанн служил в калужской ц. в честь Воскресения Господня и занимал разные должности по епархиальному управлению («увещатель подсудимых», депутат калужского духовного правления и др.), в 1797 г. был переведен в ц. в честь Казанской иконы Божией Матери. В окт. 1799 г. была учреждена отдельная Калужская и Боровская епархия, которую возглавил еп. Феофилакт (Русанов; с 1803 архиепископ), сразу выделивший молодого священника из своего окружения. Василевский был назначен благочинным и членом Калужской духовной консистории.
Иона (Василевский), митр. Карталинский и Кахетинский. Литография А. Бурунова по рис. Г. Гессе. XIX в. (ГПБИ)
В 1810 г. И. был вызван в С.-Петербург на чреду священнослужений, в 1811 г. назначен настоятелем Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря, инспектором и экономом СПбДА. Уехав из Калуги, И. никогда не оставлял попечения о родном городе. Так, на его средства (2 тыс. р. серебром) в 1846 г. был вызолочен древний иконостас Троицкого собора Лютикового монастыря, в 1848 г. местные иконы Спасителя и Св. Троицы украшены сребропозлащенными ризами с драгоценными камнями. Помимо денег И. пожертвовал в обитель сребропозлащенные сосуды, богатую ризницу, книги для б-ки, в т. ч. Евангелие, «обложенное сребротравчатою персидскою материею в лист, верхняя дска котораго с финифтяным изображением Воскресения Христова и евангелисты в серебре». По ходатайству И. графиня А. А. Орлова-Чесменская прислала из Киево-Печерской лавры в Лютиков монастырь чтимые списки Киево-Печерской иконы Божией Матери и образ Благовещения в сребропозлащенных ризах (23 фунта и 85 золотников и 23 фунта и 8 золотников) (подробнее см.: Леонид (Кавелин). 1862. С. 140-142). Заботился И. и о других калужских монастырях: в течение жизни он пожертвовал 6 муж. обителям и одной женской 14 тыс. р. Иконы, ризы, сосуды, книги и др. пожертвования получали от И. калужские церкви Никитская, Николо-Казинская, Пятницкая, Васильевская, Воскресенская. Казанскому храму Калуги И. передал 17 тыс. р. В 1840 г. в связи с голодом в Калужской губернии И. выслал в калужское попечительство о бедных духовного сословия 3 тыс. р., а также пожертвования неимущим (ЖПодв. 1908. С. 292-294).
24 марта 1812 г. И. был хиротонисан во епископа Тамбовского и Шацкого. При вступлении на кафедру он особое внимание обратил на нравственное состояние и уклад жизни духовенства, применял к клирикам как строгие наказания, так и средства увещевания, часто прибегал к штрафам, выделив часть из них на обеспечение вдов и сирот. Стремясь повысить уровень образования среди духовных лиц, И. первый в Тамбове ввел обязательное обучение для всех детей духовного сословия, открыл Темниковское (1814), Елатомское (1815), Шацкое, Тамбовское, Липецкое, Лебедянское ДУ. По благословению И. воспитанник Шацкого училища Дмитрий Конобеевский переменил фамилию на Гумилевский (впосл. архиеп. Черниговский Филарет (Гумилевский)).
Во время Отечественной войны 1812 г. И. активно проповедовал и поддерживал создание народного ополчения. Так, 25 июля 1812 г. на заседании Тамбовского Дворянского собрания рассматривался вопрос о создании ополчения, И. в полном архиерейском облачении вошел в зал и обратился к дворянству и купечеству с краткой речью, призвав «ополчиться единодушно и сокрушить скрежещущего врага». И. первым в открытой для пожертвований книге «подписал» 3 тыс. р. на создание ополчения. Этот поступок епископа, по словам очевидца, «побудил все состояния к похвальному соревнованию» (РГИА. Ф. 797. Оп. 1. Д. 4419. Л. 33). В день Бородинской битвы, 8 сент. 1812 г., И. вместе с еп. Дмитровским Августином (Виноградским) молился в Успенском соборе Московского Кремля, а затем совершил крестный ход вокруг Китай-города с чудотворной Смоленской иконой Божией Матери.
В 1813 г. одним из первых Тамбовских архиереев И. осуществил длительную поездку с целью обозрения епархии. 3-5 сент. 1817 г. встречал в Тамбове вел. кн. Михаила Павловича, подарил ему список Казанской иконы Божией Матери. 29 мая 1816 г. И. вместе с проживавшим в Тамбове католикосом-патриархом Вост. Грузии Антонием II (Багратиони) (1788-1811) присутствовал при закладке каменного храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в тамбовском в честь Вознесения Господня женском монастыре. 5 сент. 1820 г. И. освятил основной, Всехскорбященский алтарь церкви, 6 и 7 сент.- боковые приделы, во имя прор. Илии и прп. Алексия, человека Божия. Строительство монастырского храма осуществлялось на средства архиерея. Трудами И. были возведены загородный архиерейский дом, колокольня при Преображенском храме, а также каменные церкви на Успенском и Воздвиженском кладбищах. В сент. 1832 г., будучи уже экзархом Грузинского Экзархата, И. посещал Тамбов, общался с помнившими его клириками и монахинями. По благословению И. был возведен Знаменский храм, положивший начало Сухотинскому в честь иконы Божией Матери «Знамение» монастырю. В 1820 г. И. был командирован обозревать Казанскую епархию, во время его отсутствия Тамбовской епархией управлял архиеп. Рязанский Сергий (Крылов-Платонов).
И. часто посещал Саровскую в честь Успения Пресвятой Богородицы мужскую пустынь, общался со старцами, дружил с иером. Нифонтом (Черницыным), жестким и требовательным строителем мон-ря. Впервые приехав в Саровскую обитель 15 авг. 1813 г., И. посетил кельи всех насельников. По свидетельству очевидцев, прп. Серафим Саровский не открыл дверь кельи архиерею. Разгневанный строитель иером. Нифонт уже собирался взломать дверь затворника на виду у братии, но И. проявил деликатность и смиренно удалился. Позже И., вероятно, все же встречался с преподобным. В письмах иером. Нифонту архиерей неизменно просил кланяться «батюшке отцу Серафиму, в безмолвии пребывающему», просил его святых молитв, благословения «у боголюбезных старцев». После кончины прп. Серафима в письме от 19 апр. 1833 г. И. благодарил за передачу ему 2 четок на память о старце (ГА Респ. Мордовия. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 511). Вместе с тем отношения И. с саровской братией не всегда складывались мирно. Когда в 1813 г. И. впервые в истории Саровской обители наградил ее строителя иером. Нифонта набедренником, старшая братия во главе с казначеем возмущалась такому отличию «одного из равных» (Там же. Ед. хр. 361; Степашкин В. А. Прп. Серафим Саровский: Предания и факты. Саров, 2002. С. 47, 48, 67-71, 119). При И. впервые саровским строителем стал игумен: 12 марта 1818 г. И. возвел в этот сан иером. Нифонта. Архиерей неизменно помогал Саровской пуст.: из Тифлиса прислал 15 тыс. р. для росписи Успенского собора, 16 тыс. р. на изготовление колокола (причем 10 тыс. из них - «секретно»).
26 апр. 1821 г. И. был возведен в сан архиепископа и назначен на Астраханскую и Кавказскую епархию. Прибыл в Астрахань 28 июля. Управлял епархией лишь 3 месяца, но приобрел любовь паствы - астраханцы запомнили И. как милосердного и отзывчивого архипастыря.
Служение в Грузии
1 окт. 1821 г. И. был переведен в Грузинский Экзархат на место экзарха митр. Феофилакта (Русанова), избран членом Святейшего Синода (Бельский. 1852. С. 3). 22 авг. 1828 г. возведен в сан митрополита.
И. управлял Экзархатом в сложный для Грузии период. До подчинения имеющей синодальное управление РПЦ Грузинская Православная Церковь (ГПЦ) обладала автокефалией, и грузинское духовенство, привыкшее к принципиально иным условиям жизни и служения, теперь с большим трудом переходило на новую форму управления. И. продолжил процесс реорганизации Грузинской Церкви: в Вост. Грузии она была фактически завершена, в Западной проведение реорганизации было приостановлено из-за т. н. церковного бунта 19-20 гг. XIX в. в Имерети и Гурии, возникшего в результате резких действий предыдущего экзарха митр. Феофилакта. Вновь возникли сложности со сбором налогов: отсутствие точной информации о количестве дымов в селениях и неудачная политика архиеп. Имеретинского Софрония (Цулукидзе), перекладывавшего задолженность с незаплатившего села на соседнее, не способствовали умиротворению в регионе (Ермолов // АКавАК. Т. 6. Ч. 1. С. 425-426, 430). Благодаря деликатности И. и осторожности главноуправляющего на Кавказе ген. А. П. Ермолова ГПЦ на территории Мегрелии без особых осложнений перешла в юрисдикцию Экзархата: за мегрельским кн. Леваном Дадиани и мегрельскими епископами (Чкондидским, Цагерским, Цаишским) были сохранены достаточно большие полномочия (Ермолов // Там же. С. 431-432; Иона (Василевский) // Там же. С. 432-433).
Согласно проекту имп. Александра I от 28 дек. 1818 г., в Имерети, Гурии и Мегрелии должно было остаться по епархии; И. смог безболезненно осуществить сокращение числа западногруз. кафедр. В 1824 г., после кончины еп. Цагерского Иоанна (Дадиани) (9 дек. 1822) и еп. Цаишского Григория (Чиковани) († 15 нояб. 1823), территории этих епархий вошли в состав Чкондидской епархии (с 1829 Мегрельская) и в ведение митр. Чкондидского Виссариона (Дадиани) (Иона (Василевский) // Там же. С. 435-436; Ермолов // Там же. С. 436; Кирион (Садзаглишвили). 1907. С. 58). В 1825 г. в Мегрелии была произведена опись: были собраны сведения о количестве мон-рей, церквей, о церковном имуществе и численности духовенства (Ермолов // Там же. С. 614; Иона (Василевский) // Там же. С. 637-638). В 1827 г., после кончины митр. Джуматского Николая (Шервашидзе), приходы в Гурии были подчинены сначала мон-рю Шемокмеди, затем присоединены к Имеретинской епархии. В 1826 г. И. утвердил должность благочинного в мон-рях Гелати и Челиши (ПБЭ. 1904. Т. 5. С. 370-371).
И. сразу же обратил особое внимание на уровень образования в Грузии и противостоял насильственной русификации обучения. По его инициативе в Тифлисе для ДС было выстроено 3-этажное здание, но проект оказался неудачным, и здание вскоре разрушилось (Карбелашвили. 1907). В 1828 г. И. и главноуправляющий духовными делами иностранных исповеданий статс-секретарь Д. Н. Блудов, ссылаясь на недостаток образования закавказского юношества в медицинской сфере, ходатайствовали перед министром внутренних дел ген.-адъютантом А. А. Закревским «об образовании в Московском отделении Медико-хирургической Академии молодых людей из уроженцев Грузии, Армянской области и прочих Закавказских стран для служения в местах родины в звании врачей… если не из детей Грузинского и Армянского духовенства, то из людей прочих свободных состояний…» (Закревский // АКавАК. Т. 7. С. 216).
И. жертвовал собственные средства и активно занимался благоустройством и украшением церквей и возведением новых храмов. Из внутренних областей России он выписывал в Грузию колокола, церковную утварь, иконы, ризы и др. (ЖПодв. 1908. С. 291). В марте 1828 г. ходатайствовал перед Святейшим Синодом о выделении средств на восстановление пришедших в упадок груз. церквей IV-VI вв. 24 мая Синод предписал И. сделать «планы, фасады и разрезы» кафедрального собора Светицховели в Мцхете и церквей IV-VI вв., «которые могут быть полезны для церковной археологии... и для составления планов на построение церквей в нынешнее время»; составить смету реставрационных работ с расчетом необходимых сумм; о средствах на исправление др. церквей и церковных зданий ходатайствовать перед гражданским начальством (Иона (Василевский) // АКавАК. Т. 7. С. 246-247). 29 сент. 1830 г. И. внес в Грузино-Имеретинскую синодальную контору предложение об открытии жен. мон-ря: по его свидетельству, после упразднения автокефалии ГПЦ груз. монахини оказались рассеяны по церквам разных уголков Грузии; открытый в Тифлисе или в его окрестностях мон-рь мог бы собрать их под своим кровом. Письмом от 2 дек. 1832 г. синодальная контора, сославшись на отсутствие средств, ответила отказом (Груз. духовенство. 1906. № 6. С. 17).
И. много заботился о нуждах обездоленного низшего духовенства: при его непосредственном участии и на основе представленных им документов в 1829 г. по распоряжению наместника на Кавказе гр. И. Ф. Паскевича лица, принадлежащие к низшему духовенству, и их дети, родившиеся после 1810 г., были освобождены от крепостной зависимости (ЦГИАГ. Ф. 489. Оп. 1. Д. 780. Л. 4). Во время эпидемии холеры в Тифлисе в 1830 г. И. ухаживал за больными, доставал и привозил лекарства, исполнял требы (Волков. 1961. Ч. 1. С. 343). Ежегодно в Великую субботу И. передавал 1 тыс. р. в Тифлисский военный госпиталь для раздачи больным. Также он регулярно делал вклады в городской опекунский совет, перед каждой литургией раздавал пожертвования нищим, по Господским праздникам отсылал пищу в тифлисский тюремный замок Метехи и др. По нек-рым подсчетам, общая сумма пожертвованных И. в Грузии средств определялась 300 тыс. р. (ЖПодв. 1908. С. 291).
И. пытался бороться с присвоением церковных ценностей нек-рыми рус. клириками и чиновниками, напр. в мон-рях Бичвинта (Паскевич // АКавАК. Т. 7. С. 404), Кватахеви, Шиомгвиме и Преображенском в Тифлисе (Груз. духовенство. 1906. № 6. С. 6). Во всех случаях были составлены соответствующие акты, но найти ценности удавалось далеко не всегда. Кроме того, стремясь сосредоточить наиболее драгоценные предметы церковной утвари в Тифлисе, дабы обеспечить их охрану, И. (либо др. лица по его распоряжению) вывозил их из упраздненных и действующих церквей и мон-рей Грузии. Так, 24 сент. 1824 г., во время посещения Давидгареджийской лавры пуст. Гареджи, И. перевез в Тифлис украшенные драгоценными камнями и золотым шитьем омофор и виссоновую ризу. В 1830 г. И. распорядился вывезти из груз. церквей и мон-рей и передать военному губернатору Тифлиса ген.-лейтенанту С. С. Стрекалову знамена, ружья, мечи и шлемы. Из-за того что местонахождение мн. ценностей оставалось неизвестным, груз. общественность в кон. XIX - нач. XX в. обвинила экзархов, в т. ч. И., в хищении этих ценностей (Там же. С. 14, 15).
При И. активизировалась работа Осетинской духовной комиссии, были открыты ДУ во Владикавказе, 2-классный пансион в слободе Алагир (Терская обл., ныне город, Сев. Осетия) (Перадзе. 1901. С. 357). Однако работа комиссии встретила препятствия: тагаурские старшины, прежде просившие открыть во Владикавказе, в Балте, Кобане и Ларсе (Терская обл., ныне на территории Сев. Осетии) правосл. приходы, в результате чего И. отдал распоряжение Владикавказскому благочинному прот. Иосифу Елиосидзе выстроить там каменные церкви, дабы священники могли «находиться безотлучно» с новообращенными тагаурцами (этнографическая группа осетин), остались мусульманами и препятствовали проповеди, запрещали священникам находиться в селах. И. просил управляющего Грузией ген. И. А. Вельяминова (19 мая 1822) и ген. Ермолова (5 дек. того же года) оказать содействие постройке церквей через местные гражданские власти (Иона (Василевский) // АКавАК. Т. 6. Ч. 1. С. 426, 430; Вельяминов // Там же. С. 431; Ермолов // Там же. С. 688-689). Особенно успешной была в сер. 20-х гг. XIX в. работа сотрудника Осетинской духовной комиссии прот. Николая: сумев найти общий язык со старейшинами, «имеющими к нему особое доверие и преданность», он содействовал не только проповеди Православия среди осетин, но и подготовке постройки такого стратегически важного объекта, как Военно-Грузинская дорога, соединяющая Владикавказ и Тифлис (Ермолов // Там же. С. 436-437). По распоряжению И. в храмах Владикавказа и некоторых других начали проводить богослужения на осет. языке; в 1826 г. было открыто неск. церковноприходских школ в населенных осетинами селах в Тифлисской губ.: Бекмаре (Горийский у.), Кешельте, Едисе и Джаве (Душетский у.). Паскевич в сообщении Закревскому от 5 июня 1828 г., основываясь на сведениях И. и военного губернатора Тифлиса ген.-адъютанта Н. М. Сипягина, писал об ошибочной статистике христианизации осетин: согласно ведомостям, осетин крестилось 62 249 чел., в то время как народонаселение Осетии составляло на тот момент 15 тыс. чел. Очевидно, мн. горцы, исходя из личной выгоды (получение продуктов питания, подарков, помощи), крестились по 2 или по 3 раза (Паскевич // Там же. Т. 7. С. 245-246). Было решено выбрать неск. осет. юношей «из лучших фамилий» и послать учиться в Тифлисскую ДС под личное попечение И. (Там же. С. 372-373).
Кроме Осетии работа комиссии охватила также Дагестан (Дагестанская обл.), Ингушетию (Терская обл.) и Абхазию (Кутаисская губ.). Обращение горцев проходило с большим трудом. В письме Ермолову от 25 февр. 1822 г. И. отметил, что «между горскими народами, окружающими Грузию, остаются в язычестве бассиане и ингуши»; по отзывам миссионеров, они «склонны к принятию христианства, но боятся обиды от черкес, которые соседей их дигорцев и алагирцев (этнографические группы осетин.- Авт.), восприявших св. крещение, притесняют за то». Описывая ситуацию в Абхазии, И. указал на массовую недавнюю исламизацию христ. населения региона и выразил надежду, что люди легко перейдут обратно в христианство. К ингушам была отправлена миссия (не принесла результатов), а Абхазия, как отметил в ответном письме Ермолов (21 марта 1822), прежде «нуждается в политическом успокоении» (Иона (Василевский) // Там же. Т. 6. Ч. 1. С. 423; Ермолов // Там же. С. 423-424). Священство здесь было представлено архим. Иоанникием и протоиереем (имя неизв.), служившими в церкви в Соук-Су (ныне Лыхны), «ни в чьей не состоящими зависимости» и просившими И. принять их «в свое ведомство». По совету Ермолова И. ввел их в подчинение архиереев Мегрелии, поскольку она наиболее близка территориально Абхазии (Иона (Василевский) // Там же. С. 431; Ермолов // Там же. С. 433). В нач. 30-х гг. XIX в. вопрос о назначении в Абхазию архиерея поставил абх. кн. Михаил Шарвашидзе; помимо религ. соображений он привел также политические. По его мнению, христианизация населения значительно снизит связь жителей Абхазии с черкесами-мусульманами, «производящими вредные действия в его владении» (Панкратьев // Там же. Т. 7. С. 404).
Трудности в христианской проповеди встретились и в случае с этнографическими группами грузин. Так, 21 февр. 1829 г. И. писал гражданскому губернатору Тифлиса П. Д. Завилейскому, что хевсуры и пшавы часто возвращаются к исконным языческим обычаям: совершают браки и погребают «по идолопоклонническим обрядам… отнимая друг у друга жен, производят ссоры и кровопролитие» (Иона (Василевский) // Там же. С. 247). В Пшав-Хевсурети (Тионетский у., Сев. Грузия) была отправлена Исполнительная экспедиция верховного груз. правительства, о результатах которой Паскевич писал И. спустя 2 года: «Они (хевсуры и пшавы.- Авт.), живя в недоступных местах, одни из горских народов постоянно преданы нашему правительству... они не в наше время отступили от наших обрядов богослужения, но мы застали их в теперешнем положении суеверия». Сравнивая их с мусульманами, к-рых «с благодушным великодушием терпит» правительство, хотя они и «незаблудшие, подобно пшаво-хевсурам христиане», Паскевич предложил обращение их «предоставить времени» (Паскевич // Там же. С. 250-251). 13 апр. 1829 г. по представлению ген. Ермолова имп. Николай I подписал указ об учреждении на Кавказе Об-ва миссионеров как наиболее перспективного в деле просвещения горцев. Экзарх понял, что наилучшими проповедниками оказались простые священники, не обладавшие глубокими познаниями, но имевшие богатый опыт общения с людьми; по его предложению миссионерами назначали представителей груз. духовенства, «простых и необразованных науками, но кротких, благочестивых и терпение стяжавших» (Там же. С. 248-249).
Проповедь велась также среди грузин (джарцев, ингилойцев), селившихся в Саингило (Джаро-Белоканы, позже Закатальский окр. Тифлисской губ.; ныне на территории Азербайджана) и утративших Православие в связи с вхождением этих территорий в состав Ирана, а также среди лезгинских племен. Так, И. в письме Вельяминову от 12 авг. 1822 г. сообщал, что из Каха к нему прибыла делегация джарцев с просьбой окрестить их в Тифлисе. В июле И. направил в Саингило миссию под рук. кн. Шермазана Абхазова, встретившую сопротивление местных мусульм. властей. Однако в 1830 г., с вхождением этих территорий в состав Российской империи, стала возможна беспрепятственная проповедь не только среди ингилойцев, но и среди лезгинских племен (Иона (Василевский) // Там же. Т. 6. Ч. 1. С. 427-428; Он же // Там же. Т. 7. С. 249-250; Ермолов // Там же. Т. 6. Ч. 1. С. 428-429). В 1829-1831 гг. с успехом шла проповедь среди мусульман Ахалцихского пашалыка (Юж. Грузия), благочинным прот. Иосифом Орбелиани было обращено свыше 800 чел. (Кронек, фон // Там же. Т. 8. С. 245-247; Евгений (Бажанов) // Там же. Т. 9. С. 712).
В 1830-1832 гг. И. осуществил опись церковного имущества и доходов Экзархата. Его переписка с Паскевичем позволяет представить имущественное положение Церкви в Грузии на тот момент. Так, в письме от 17 янв. 1830 г. И. пишет, что «достояние Грузинской и Имеретинской Церквей (т. е. в Вост. и в Зап. Грузии.- Авт.)… состоит из крестьян и разного недвижимого имения». В Вост. Грузии это ок. 15 тыс. церковных крепостных крестьян муж. пола; подать составляла ок. 30 тыс. р. серебром в год; среди недвижимого имущества числились сады, дома, лавки, красильни, мельницы, пахотные и сенокосные земли, рыбные ловли, минеральная баня в Тифлисе и др., годовой доход с чего составлял 17-20 тыс. р. серебром. В Зап. Грузии было 7 тыс. церковных крепостных крестьян (доход до 11 тыс. р. серебром в год); недвижимое имущество приносило годовой доход в размере 1 тыс. р. серебром. И. отметил, что «церковные крестьяне и имения» в Гурии и Мегрелии находились в ведении местных епархиальных архиереев, а не Грузино-Имеретинской синодальной конторы.
Собранные И. сведения оказались неполными. Он писал, что невозможно определить точное число церковных земель, поскольку «генерального со стороны Российского правительства размежевания в Грузии и Имерети земель и лесов казенных, церковных и помещичьих доселе еще не было», а в имеющихся документах «мера их» не указана; точное число крестьян также установить было невозможно, поскольку «при учинении камеральных церковных описаний многие не вошли в оныя или за отлучками их… по своим надобностям за границу, или по жительству их в помещичьих селениях и скрытию принадлежности к Церкви» (Иона (Василевский) // Там же. Т. 7. С. 247-248).
И. стремился вникать во все дела, много ездил, не щадил своих сил. За 10 лет служения в Грузии он ни разу не пропустил ни одной службы. Почти достигнув 70-летнего возраста, И. стал часто и подолгу болеть. Он просил позволить ему уйти на покой и надеялся провести остаток дней, приняв схиму в Саровской пуст. 5 марта 1832 г. И. был уволен от управления Грузинским Экзархатом с пенсией 6,2 тыс. р. в год, введен в присутствие Синода; 12 марта на место экзарха в Грузию был назначен еп. Саратовский Моисей (Богданов-Платонов).
И. проживал в Александро-Невской лавре в С.-Петербурге, вел аскетичный и уединенный образ жизни, носил простую длинную рубаху из грубого холста, сам чинил одежду и обувь. И. имел много церковных и гос. наград, но все их жертвовал церквам, мон-рям и на милостыню. В 1839 г. по указу имп. Николая I он был награжден звездой и крестом ордена Александра Невского с бриллиантами; наградная звезда была пожертвована им Казанской иконе Божией Матери в калужскую Казанскую ц. как прообраз Пресв. Богородицы - «Звезды, являющей Солнце - Господа нашего Иисуса Христа» (ЖПодв. 1908. С. 296).
За неск. месяцев до кончины И. сильно ослабел и не вставал. И. не оставил никакого имущества. Похоронен в лаврской Феодоровской (Никольской) ц. (Бельский. 1852. С. 3; Отношение Грузино-Имеретинской синодальной конторы // АКавАК. Т. 8. С. 247; ПБЭ. 1904. Т. 4. С. 727; ЖПодв. 1908. С. 280).
Первое жизнеописание И. было составлено М. Бельским (изд. в 1852). Автор опирался на сведения келейника И. иером. Иеронима и слуги Кузьмича (оба находились при И. на протяжении последних 17 лет его жизни). Более полное жизнеописание И. с привлечением калужских, тамбовских и груз. источников было опубликовано в «Историческом вестнике» (1881-1905) и в «Калужских епархиальных ведомостях» (1906); в 1908 г. издано еп. Белгородским сщмч. Никодимом (Кононовым) (ЖПодв. 1908. С. 280-307).
